„Идея создания института русистики возникла во вполне определенном месте и в определенный момент времени: летом 1989 г., на пляже небольшого курортного местечка Ронки на берегу Тирренского моря. Палящее солнце иногда пробуждает в голове человека странные вспышки света и мыслей. В то время я больше всего занимался делами издательства Maecenas, но они шли так хорошо, что я чувствовал в себе наличие небольшого, еще неиспользованного организаторского потенциала. Немаловажно и то, что тогда рухнул тот общественный строй, в котором я социализировался. Наряду со многими неблагоприятными последствиями этого краха, − которые я осмелился заметить не сейчас, с двадцатилетнего расстояния, но о которых я писал уже и весной 1990 г., – у него, безусловно, было и как минимум два положительных. Во-первых, появилась свобода объединений, можно было создавать и профессиональные ассоциации, а во-вторых, – по крайне мере как мне тогда казалось, − возросла важность изучения СССР, ставшего теперь врагом Венгрии. Однако в мои расчеты вкралась небольшая ошибка: вскоре произошло то, чего не предвидели даже самые гениальные в мире кремлинологи. СССР распался. В итоге средства, отпущенные на изучение СССР, были везде отобраны обратно. На нас они даже не были выделены.
Однaко к этому времени мы, «твердое ядро»: Тамаш Краус, Акош Силади, Золтан С. Биро и я, уже основали Венгерское общество русистики и его исследовательский орган, Венгерский институт русистики. Это произошло в декабре в старомодном зале заседаний факультета гуманитарных наук на улице Барнабаша Пешти где собралось множество людей, с энтузиазмом воспринявших эту инициативу. Несмотря на то, что Ференцу Пелешкеи, который был тогда деканом факультета, немедленно был послан порочащий нас донос, он выделил в распоряжение нашего Общества помещение, и следующей весной мы приступили к работе, вооруженные факсом и взявшей на себя все административные заботы Ильдико Лер, которую мы, с некоторым преувеличением, называли руководителем секретариата.
Я не стану подробно писать об этой героической эпохе, все желающие могут составить себе представление о ней по издававшейся нами тогда серии Советские, а позже – Постсоветские тетради.
Наша самая памятная акция, как ни странно, вовсе не была связана с наукой. Зато все узнали о нашем существовании. Случилось так, что, по решению компетентных чиновников, в Венгрии неожиданно была отключена трансляция российского телевидения. В качестве явно надуманного предлога сослались на то, что не с кого собрать плату за трансляцию. В ответ на это Институт русистики начал всенародный сбор средств, и, благодаря пожертвованиям небогатых пенсионеров, вносивших по 500−1000 форинтов, собранная сумма начала быстро расти… Правительство, публичная коммуникация которого уже и тогда оставляла желать много лучшего, объявило о том, что трансляция стоит уже только миллион форинтов. Это была вершина бессмыслицы, своего рода триумф глупости. Не случайно, что нас поддержали даже отнюдь не русофильские СМИ. А потом кто-то из высокого начальства, наконец-то, взялся за ум, и пресловутая плата за трансляцию (до сих пор не знаю, сколько именно) была чудесным образом внесена из официальных источников. А нам пришлось по пятьсот форинтов возвращать по почте перечисленные на наш счет пожертвования.”
(Szvák Gyula: Kis magyar ruszisztika (Малая венгерская русистика). Russica Pannonicana, 2011, 110-112.)
.JPG)
.JPG)
.jpg)
.png)
.jpg)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
.png)
